Библиотека

О Книге Екклесиаста или Проповедника

(взгляд аналитического психолога)

Александр Никашин

Настоящее эссе – отклик на опубликованную в журнале «Православие и современность» беседу с протоиереем Геннадием Фастом ¹. Беседа была посвящена «Книге Екклесиаста, или Проповедника», входящей в состав Ветхого завета².

Надо отдать должное отцу Геннадию: в беседе он упомянул о том, что существует версия позднего происхождения Книги Екклесиаста. По словам отца Геннадия в пользу такой версии «…говорит, в частности, философская настроенность автора, гораздо более свойственная античной культуре, нежели иудейской. Так же и филологический анализ текста заставляет думать о более позднем его происхождении».

Интересен вопрос: на сколько «более позднем»?

На мой взгляд, есть смысл обсуждать лишь два варианта времени происхождения текста Книги Екклесиаста (как бы ни казалось это парадоксальным): первый вариант, общепринятый – до событий, описанных в Евангелие; второй – после них. «Более точные» варианты времени происхождения этого текста не дают никаких более значимых смыслов.

Как говорит отец Геннадий, для Книги Екклесиаста характерна «меланхолическая поэтичность в сочетании с яркой, неожиданной образностью». Мало, кто сомневается в этом, потому что «поэтичность» и «яркая образность», о которой говорит отец Геннадий, лежит так сказать на поверхности текста Книги. Но исчерпывается ли этим Книга Екклесиаста? Не скрывается ли за штампом «меланхолическая поэтичность» что-то еще, более глубинное?

Не будем фиксироваться на том или ином варианте времени происхождения Книги Екклесиаста и исходить из него. Просто проанализируем текст Книги в контексте обеих частей Библии.

В самом начале Книги Екклесиаста содержится ремарка: «Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме». В качестве дубликата оной вспоминается Евангельское: «Слова Иисуса, Сына Давидова, Царя Иудейского».

Далее, в первой главе Книги содержаться следующие слова Проповедника: «Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме». И вновь вспоминается из Евангелия: «Царь Израилев», «Царь Иудейский».

Книга Екклесиаста содержит много сентенций и нравоучений. При этом невооруженным глазом видно, что она написана в стиле, созвучном стилю проповедей Христа. Правда, содержание сентенций не дает избавиться от впечатления некоторой пародийности на этот стиль.

В конце Книги автор говорит о Проповеднике:

• Кроме того, что Екклесиаст был мудр, он учил еще народ знанию. Он все испытывал, исследовал, и составил много притчей.
• Старался Екклесиаст приискивать изящные изречения, и слова истины написаны им верно.
• Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди, и составители их – от единого пастыря.

Здесь автор говорит как бы о самом себе, но уже – весьма примечательно! – в третьем лице и в прошедшем времени.  Кроме того, упоминается о притчах, которые по ассоциации вновь указывают на Христа. Отнюдь не случайными кажутся уже и слова «вбитые гвозди» («оговорка по Фрейду»?).

После этого действительно убеждаешься в том, что некоторым сентенциям, содержащимся в Книге Екклесиаста, присуща чрезвычайно «яркая, неожиданная образность»:

• Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым: зачем тебе губить себя?
• Не предавайся греху, и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время?
• Мертвые мухи портят и делают зловонною благовонную масть мироварника; то же делает небольшая глупость уважаемого человека с его мудростию и честию.

Это усиливает впечатление, что в Книге Екклесиаста именно Христос стоит за фигурой Проповедника и как бы пародируется ею. Если так, то в приведенных выше отрывках дается понять: Христос был просто пастырем, проповедником, «уважаемым человеком» (вовсе не Сыном Божьим, не Богом); он «был мудр», но глупостью было ему выставлять себя «слишком мудрым» и… «умирать не в свое время».

При этом в вышеприведённых высказываниях Книги Екклесиаста ощущается  неравнодушие и сильное раздражение со щепоткой злости (что, по-видимому, не позволило автору умолчать о «мелких», но значимых обстоятельств Страстей Христовых). Все это выдает пристрастность и некую душевную уязвимость автора Книги.

Так что, при внимательном прочтении Книги Екклесиаста в ней, наряду с «меланхолической поэтичностью», обнаруживается, так сказать, неврозная истерическая драматичность, граничащая с биполярным психотическим состоянием. С этой точки зрения совсем по-иному воспринимается «поэтика» Книги Екклесиаста, что можно почувствовать на примере следующей подборки содержащихся в ней сентенций:

• Суета сует, – все суета!
• Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудиться он под солнцем?
• Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.
• Всему свое время, и время всякой вещи под небом.
• Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить.
• Время разбрасывать камни, и время собирать камни.
• Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.
• Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтоб испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе – животные.
• Все идет в одно место; все произошло из праха, и все возвращается в прах.
• Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?
• Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается.
• Лучше видеть глазами, нежели бродить душою.
• Ибо во множестве сновидений, как и во множестве слов, много суеты; но ты бойся Бога.
• Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти.
• И возвратится прах в землю, чем он был; а дух возвратится к Богу, Который дал его.

Многие из этих сентенций можно смело брать, по-моему, в качестве метафор депрессии, биполярного психотического состояния, а также сугубо экстравертной слабо компенсированной установки сознания. Следует заметить, что все эти сентенции зиждутся на некоем «здравом смысле», но восприятие их, и соответствующее отношение к ним могут быть различным. В библеистике к сентенциям Книги Екклесиаста подходят обычно с чисто формальной литературной точки зрения и характеризуют их как поэтические, или как философские.

Сделаем предварительные выводы.

Книга Екклесиаста может быть охарактеризована как весьма эмоционально окрашенное литературное произведение. Причем в ее эмоциональной палитре содержаться не только меланхолические нотки, но и довольно агрессивные аккорды. Назидательная форма содержащихся в Книге высказываний маскирует, с одной стороны, депрессивную подавленность, с другой – возбужденность и раздражение автора.

По всей видимости, в Книге Екклесиаста в трагикомической пародийной форме выражается скептическое отношение к деятельности Христа (без прямого упоминания его имени).

Анализируя текст Книги Екклесиаста с литературной точки зрения, обнаруживается, что она написана в жанре памфлета.  В ней используется пародия в сочетании с иронией и даже плохо скрываемой издёвкой. При этом подразумеваемый главный герой как бы сам себя и бичует. (Именно всё это характерно для памфлетного жанра).

Очевидно, Книга Екклесиаста отражает весьма болезненную реакцию неприятия в отношении основного догмата известной религиозной доктрины. В ней исподволь обесценивается идея и образ Богочеловека в пользу идеи о безличном грозном «едином пастыре». Вместе с тем, со слегка надрывным и угрожающим утверждением последней, Книга пронизана безграничным чувством пессимизма, безысходности.

Наконец заметим: если  полагать, что в основу Книги Екклесиаста положено некое литературное произведение, написанное после Евангельских событий, то в контексте Библии в целом она приобретает значительно более содержательный смысл и большую достоверность. С психологической точки зрения она читается не менее интересно, чем с «традиционной, святоотеческой точки зрения» (которую представляет отец Геннадий). При этом становиться намного более прозрачным вопрос о том, КТО именно стоит за фигурой Проповедника, и ЧТО на самом деле представляет собой «Книга Екклесиаста или Проповедника».